Other Translations: Deutsch , English
From:
Aṅguttara Nikāya 8.86 Восходящие Наставления 8.86
9. Sativagga Глава Сати
Yasasutta Сутта Слава
Ekaṁ samayaṁ bhagavā kosalesu cārikaṁ caramāno mahatā bhikkhusaṅghena saddhiṁ yena icchānaṅgalaṁ nāma kosalānaṁ brāhmaṇagāmo tadavasari. Я слышал, что однажды Благословенный, странствуя по стране Косал с большой группой монахов, прибыл в брахманскую деревню Косал под названием Иччханангала.
Tatra sudaṁ bhagavā icchānaṅgale viharati icchānaṅgalavanasaṇḍe. Там он остановился в лесной роще Иччханангалы.
Assosuṁ kho icchānaṅgalakā brāhmaṇagahapatikā: И тогда брахманы-домохозяева Иччханангалы услышали:
“samaṇo khalu bho gotamo sakyaputto sakyakulā pabbajito icchānaṅgalaṁ anuppatto icchānaṅgale viharati icchānaṅgalavanasaṇḍe. “Как говорят, отшельник Готама, сын Сакьев, ушедший в из клана Сакьев в бездомную жизнь, странствуя по стране Косал вместе с большой группой монахов, прибыл в брахманскую деревню Косал под названием Иччханангала. Там он остановился в лесной роще Иччханангалы.
Taṁ kho pana bhavantaṁ gotamaṁ evaṁ kalyāṇo kittisaddo abbhuggato: И что об этом Мастере Готаме распространилась славная молва:
‘itipi so bhagavā arahaṁ sammāsambuddho …pe… “В самом деле Благословенный – достойный, истинно самопробуждённый…
sādhu kho pana tathārūpānaṁ arahataṁ dassanaṁ hotī’”ti. Хорошо было бы увидеть такого достойного”.
Atha kho icchānaṅgalakā brāhmaṇagahapatikā tassā rattiyā accayena pahutaṁ khādanīyaṁ bhojanīyaṁ ādāya yena icchānaṅgalavanasaṇḍo tenupasaṅkamiṁsu; upasaṅkamitvā bahidvārakoṭṭhake aṭṭhaṁsu uccāsaddā mahāsaddā. Так, брахманы-домохозяева Иччханангалы, как минула ночь, взяв с собой основную и неосновную еду, отправились к дому, что находился у ворот в лесную рощу Иччханангалы. По прибытии они устроили там большую суматоху и шумиху.
Tena kho pana samayena āyasmā nāgito bhagavato upaṭṭhāko hoti. В то время Достопочтенный Нагита прислуживал Благословенному.
Atha kho bhagavā āyasmantaṁ nāgitaṁ āmantesi: Поэтому Благословенный обратился к Достопочтенному Нагите:
“ke pana te, nāgita, uccāsaddā mahāsaddā kevaṭṭā maññe macchavilope”ti? “Нагита, что это за громкий шум и суета, как будто рыбаки поймали рыбу?”
“Ete, bhante, icchānaṅgalakā brāhmaṇagahapatikā pahutaṁ khādanīyaṁ bhojanīyaṁ ādāya bahidvārakoṭṭhake ṭhitā bhagavantaṁyeva uddissa bhikkhusaṅghañcā”ti. “Почтенный, это брахманы-домохозяева Иччханангалы стоят у дома, что у ворот в лесную рощу Иччханангалы. Они принесли много основной и неосновной еды для Благословенного и общины монахов”.
“Māhaṁ, nāgita, yasena samāgamaṁ, mā ca mayā yaso. “Пусть не буду я связан со славой, Нагита, и слава пусть не будет связана со мной.
Yo kho, nāgita, nayimassa nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhī assa akicchalābhī akasiralābhī. Yassāhaṁ nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī, Тот, кто не может обрести по желанию, без сложностей и проблем, подобно мне, удовольствие уединения, удовольствие отречения, удовольствие покоя, удовольствие самопробуждения,
so taṁ mīḷhasukhaṁ middhasukhaṁ lābhasakkārasilokasukhaṁ sādiyeyyā”ti. то пусть он довольствуется этим удовольствием скользких испражнений, этим удовольствием апатии, этим удовольствием обретений, подношений, и славы”.
“Adhivāsetu dāni, bhante, bhagavā. Adhivāsetu sugato. “Почтенный, пусть сейчас Благословенный согласится принять их подношения! Пусть Благословенный сейчас согласится!
Adhivāsanakālo dāni, bhante, bhagavato. Учитель, сейчас подходящий момент для согласия Благословенного!
Yena yeneva dāni, bhante, bhagavā gamissati tanninnāva bhavissanti brāhmaṇagahapatikā negamā ceva jānapadā ca. Куда бы теперь Благословенный ни отправился, брахманы городов и деревень будут также туда стекаться.
Seyyathāpi, bhante, thullaphusitake deve vassante yathāninnaṁ udakāni pavattanti; Подобно тому, как дэвы дождя бросают на землю тяжёлые капли, и потоки воды стекают вниз по склону,
evamevaṁ kho, bhante, yena yeneva dāni bhagavā gamissati tanninnāva bhavissanti brāhmaṇagahapatikā negamā ceva jānapadā ca. точно также, когда Благословенный теперь отправится куда-либо, брахманы городов и деревень будут также туда стекаться.
Taṁ kissa hetu? И почему?
Tathā hi, bhante, bhagavato sīlapaññāṇan”ti. Потому что Благословенный наделён такой нравственностью и мудростью”.
“Māhaṁ, nāgita, yasena samāgamaṁ, mā ca mayā yaso. “Пусть не буду я связан со славой, Нагита, и слава пусть не будет связана со мной.
Yo kho, nāgita, nayimassa nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhī assa akicchalābhī akasiralābhī. Yassāhaṁ nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī, Тот, кто не может обрести по желанию, без сложностей и проблем, подобно мне, удовольствие уединения, удовольствие отречения, удовольствие покоя, удовольствие самопробуждения,
so taṁ mīḷhasukhaṁ middhasukhaṁ lābhasakkārasilokasukhaṁ sādiyeyya. то пусть он довольствуется этим удовольствием скользких испражнений, этим удовольствием апатии, этим удовольствием обретений, подношений, и славы.
devatāpi kho, nāgita, ekaccā nayimassa nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhiniyo assu akicchalābhiniyo akasiralābhiniyo, yassāhaṁ nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī. Даже некоторые дэвы, Нагита, не могут обрести по желанию, без сложностей и проблем, подобно мне, удовольствие уединения, удовольствие отречения, удовольствие покоя, удовольствие самопробуждения.
Tumhākampi kho, nāgita, saṅgamma samāgamma saṅgaṇikavihāraṁ anuyuttānaṁ viharataṁ evaṁ hoti: Когда вы проживаете вместе, собираетесь вместе, живёте, привязанные к житию группой, то приходит мысль ко мне:
‘na hi nūname āyasmanto imassa nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhino assu akicchalābhino akasiralābhino. Yassāhaṁ nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī. “Конечно же, эти достопочтенные не могут обрести по желанию, без сложностей и проблем, подобно мне, удовольствие уединения, удовольствие отречения, удовольствие покоя, удовольствие самопробуждения,
Tathā hi paname āyasmanto saṅgamma samāgamma saṅgaṇikavihāraṁ anuyuttā viharanti’. и вот почему они живут вместе, собираются вместе, живут, привязанные к житию группой”.
Idhāhaṁ, nāgita, bhikkhū passāmi aññamaññaṁ aṅgulipatodakena sañjagghante saṅkīḷante. Бывает так, Нагита, что я вижу монахов, которые громко смеются, веселятся, щекочут друг друга пальцами.
Tassa mayhaṁ, nāgita, evaṁ hoti: Тогда мысль приходит ко мне:
‘na hi nūname āyasmanto imassa nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhino assu akicchalābhino akasiralābhino. Yassāhaṁ nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī. “Конечно же, эти достопочтенные не могут обрести по желанию, без сложностей и проблем, подобно мне, удовольствие уединения, удовольствие отречения, удовольствие покоя, удовольствие самопробуждения,
Tathā hi paname āyasmanto aññamaññaṁ aṅgulipatodakena sañjagghanti saṅkīḷanti’. и вот почему они громко смеются, веселятся, щекочут друг друга пальцами”.
Idha panāhaṁ, nāgita, bhikkhū passāmi yāvadatthaṁ udarāvadehakaṁ bhuñjitvā seyyasukhaṁ passasukhaṁ middhasukhaṁ anuyutte viharante. Далее, бывает так, что я вижу монахов, набивших свои животы, которые съели столько еды, сколько хотели, и они живут, предаваясь удовольствию от лежания, удовольствию от чувственных контактов, удовольствию от апатии.
Tassa mayhaṁ, nāgita, evaṁ hoti: Тогда мысль приходит ко мне:
‘na hi nūname āyasmanto imassa nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhino assu akicchalābhino akasiralābhino. Yassāhaṁ nekkhammasukhassa pavivekasukhassa upasamasukhassa sambodhasukhassa nikāmalābhī akicchalābhī akasiralābhī. “Конечно же, эти достопочтенные не могут обрести по желанию, без сложностей и проблем, подобно мне, удовольствие уединения, удовольствие отречения, удовольствие покоя, удовольствие самопробуждения,
Tathā hi paname āyasmanto yāvadatthaṁ udarāvadehakaṁ bhuñjitvā seyyasukhaṁ passasukhaṁ middhasukhaṁ anuyuttā viharanti’. и вот почему они, набив свои животы, съев столько еды, сколько хотели, живут, предаваясь удовольствию от лежания, удовольствию от чувственных контактов, удовольствию от апатии”.
Idhāhaṁ, nāgita, bhikkhuṁ passāmi gāmantavihāriṁ samāhitaṁ nisinnaṁ. Далее, бывает так, что я вижу монаха, который сидит в сосредоточении, находясь в хижине в деревне.
Tassa mayhaṁ, nāgita, evaṁ hoti: Тогда мысль приходит ко мне:
‘idāni imaṁ āyasmantaṁ ārāmiko vā upaṭṭhahissati samaṇuddeso vā. Taṁ tamhā samādhimhā cāvessatī’ti. “Вскоре помощник по монастырю или саманера потревожит этого достопочтенного тем или иным образом и выведет его из сосредоточения”.
Tenāhaṁ, nāgita, tassa bhikkhuno na attamano homi gāmantavihārena. И поэтому я недоволен тем, что этот монах проживает в деревне.
Idha panāhaṁ, nāgita, bhikkhuṁ passāmi āraññikaṁ araññe pacalāyamānaṁ nisinnaṁ. Но, далее, бывает так, что я вижу монаха, который сидит в безлюдной местности и от сонливости клюёт носом.
Tassa mayhaṁ, nāgita, evaṁ hoti: Тогда мысль приходит ко мне:
‘idāni ayamāyasmā imaṁ niddākilamathaṁ paṭivinodetvā araññasaññaṁyeva manasi karissati ekattan’ti. “Скоро этот достопочтенный рассеет свою сонливость и утомление и, объединив свой ум, обратит его к восприятию дикой местности”.
Tenāhaṁ, nāgita, tassa bhikkhuno attamano homi araññavihārena. И потому я доволен тем, что этот монах проживает в безлюдной местности.
Idha panāhaṁ, nāgita, bhikkhuṁ passāmi āraññikaṁ araññe asamāhitaṁ nisinnaṁ. Далее, бывает так, что я вижу в безлюдной местности лесного монаха, который сидит несосредоточенным.
Tassa mayhaṁ, nāgita, evaṁ hoti: Тогда мысль приходит ко мне:
‘idāni ayamāyasmā asamāhitaṁ vā cittaṁ samādahissati, samāhitaṁ vā cittaṁ anurakkhissatī’ti. “Вскоре этот достопочтенный сосредоточит свой несосредоточенный ум или защитит свой сосредоточенный ум”.
Tenāhaṁ, nāgita, tassa bhikkhuno attamano homi araññavihārena. И потому я доволен тем, что этот монах проживает в безлюдной местности.
Idha panāhaṁ, nāgita, bhikkhuṁ passāmi āraññikaṁ araññe samāhitaṁ nisinnaṁ. Далее, бывает так, что я вижу в безлюдной местности лесного монаха, который сидит сосредоточенным.
Tassa mayhaṁ, nāgita, evaṁ hoti: Тогда мысль приходит ко мне:
‘idāni ayamāyasmā avimuttaṁ vā cittaṁ vimuccissati, vimuttaṁ vā cittaṁ anurakkhissatī’ti. “Вскоре этот достопочтенный освободит свой неосвобождённый ум, или защитит свой освобождённый ум”.
Tenāhaṁ, nāgita, tassa bhikkhuno attamano homi araññavihārena. И потому я доволен тем, что этот монах проживает в безлюдной местности.
Idha panāhaṁ, nāgita, bhikkhuṁ passāmi gāmantavihāriṁ lābhiṁ cīvarapiṇḍapātasenāsanagilānapaccayabhesajjaparikkhārānaṁ. Далее, бывает так, что я вижу проживающего в деревне монаха, который получает одеяния, еду, жилища, средства для лечения больных.
So taṁ lābhasakkārasilokaṁ nikāmayamāno riñcati paṭisallānaṁ, riñcati araññavanapatthāni pantāni senāsanāni; Получив, как он любит, эти обретения, подношения, и славу, он пренебрегает затворничеством, пренебрегает уединёнными лесом и жилищами в безлюдной местности.
gāmanigamarājadhāniṁ osaritvā vāsaṁ kappeti. Он живёт тем, что посещает деревни, поселения, и города.
Tenāhaṁ, nāgita, tassa bhikkhuno na attamano homi gāmantavihārena. И поэтому я недоволен тем, что этот монах проживает в деревне.
Idha panāhaṁ, nāgita, bhikkhuṁ passāmi āraññikaṁ lābhiṁ cīvarapiṇḍapātasenāsanagilānapaccayabhesajjaparikkhārānaṁ. Далее, бывает так, что я вижу проживающего в безлюдной местности монаха, который получает одеяния, еду, жилища, средства для лечения больных.
So taṁ lābhasakkārasilokaṁ paṭipaṇāmetvā na riñcati paṭisallānaṁ, na riñcati araññavanapatthāni pantāni senāsanāni. Отринув эти обретения, подношения, и славу, он не пренебрегает затворничеством, не пренебрегает уединёнными лесом и жилищами в безлюдной местности.
Tenāhaṁ, nāgita, tassa bhikkhuno attamano homi araññavihārena. И поэтому я доволен тем, что этот монах проживает в безлюдной местности.
Yasmāhaṁ, nāgita, samaye addhānamaggappaṭipanno na kañci passāmi purato vā pacchato vā, phāsu me, nāgita, tasmiṁ samaye hoti antamaso uccārapassāvakammāyā”ti. Но когда я иду один по дороге и не вижу никого ни перед собой, ни за собой, то в это время мне легко, даже когда я мочусь и испражняюсь”.
Chaṭṭhaṁ. Шестая.