Other Translations: Deutsch , English , Lietuvių kalba
From:
Aṅguttara Nikāya 6.20 Восходящие Наставления 6.20
2. Sāraṇīyavagga Глава Сарания
Dutiyamaraṇassatisutta Сутта Памятование о Смерти Вторая
Ekaṁ samayaṁ bhagavā nātike viharati giñjakāvasathe. Однажды Благословенный пребывал в Надике в кирпичной зале.
Tatra kho bhagavā bhikkhū āmantesi: Там Благословенный обратился к монахам:
“maraṇassati, bhikkhave, bhāvitā bahulīkatā mahapphalā hoti mahānisaṁsā amatogadhā amatapariyosānā. “Монахи, осознанность к смерти, будучи развитой и взращенной, приносит великий плод и пользу, завершается в бессмертном, имеет бессмертное своим окончанием.
Kathaṁ bhāvitā ca, bhikkhave, maraṇassati kathaṁ bahulīkatā mahapphalā hoti mahānisaṁsā amatogadhā amatapariyosānā? И каким образом?
Idha, bhikkhave, bhikkhu divase nikkhante rattiyā patihitāya iti paṭisañcikkhati: Вот, монахи, когда день подошёл к концу, и наступила ночь, монах рассуждает так:
‘bahukā kho me paccayā maraṇassa—“Этой ночью я могу умереть из-за различных причин:
ahi vā maṁ ḍaṁseyya, vicchiko vā maṁ ḍaṁseyya, satapadī vā maṁ ḍaṁseyya; Змея может укусить меня, или скорпион, или многоножка могут ужалить меня,
tena me assa kālakiriyā, so mamassa antarāyo. и из-за этого я могу умереть. Это будет помехой для меня.
Upakkhalitvā vā papateyyaṁ, bhattaṁ vā me bhuttaṁ byāpajjeyya, pittaṁ vā me kuppeyya, semhaṁ vā me kuppeyya, satthakā vā me vātā kuppeyyuṁ; Я могу споткнуться и упасть, или моя еда не переварится во мне, или желчь станет спровоцированной, или слизь станет спровоцированной, или острые ветры во мне станут спровоцированными;
tena me assa kālakiriyā, so mamassa antarāyo’ti. и я могу умереть. Это будет помехой для меня”.
Tena, bhikkhave, bhikkhunā iti paṭisañcikkhitabbaṁ: Этому монаху нужно рассуждать так:
‘atthi nu kho me pāpakā akusalā dhammā appahīnā, ye me assu rattiṁ kālaṁ karontassa antarāyāyā’ti. “Есть ли во мне какие-либо плохие, неблагие качества, которые не были отброшены, и которые могут стать помехой для меня, если я сегодня ночью умру?”
Sace, bhikkhave, bhikkhu paccavekkhamāno evaṁ jānāti: Если, рассмотрев это, монах знает:
‘atthi me pāpakā akusalā dhammā appahīnā, ye me assu rattiṁ kālaṁ karontassa antarāyāyā’ti, tena, bhikkhave, bhikkhunā tesaṁyeva pāpakānaṁ akusalānaṁ dhammānaṁ pahānāya adhimatto chando ca vāyāmo ca ussāho ca ussoḷhī ca appaṭivānī ca sati ca sampajaññañca karaṇīyaṁ. “Во мне есть плохие, неблагие качества, которые не были отброшены, и которые могут стать помехой для меня, если я сегодня ночью умру” – то тогда ему следует приложить дополнительное желание, усилие, старание, воодушевление, неутомимость, осознанность, и бдительность ради отбрасывания этих плохих, неблагих качеств.
Seyyathāpi, bhikkhave, ādittacelo vā ādittasīso vā tasseva celassa vā sīsassa vā nibbāpanāya adhimattaṁ chandañca vāyāmañca ussāhañca ussoḷhiñca appaṭivāniñca satiñca sampajaññañca kareyya; Подобно тому, как тот, у кого загорелась бы одежда или волосы на голове, приложил бы дополнительное желание, усилие, старание, воодушевление, неутомимость, осознанность, и бдительность для того, чтобы потушить пламя на его одежде или голове –
evamevaṁ kho, bhikkhave, tena bhikkhunā tesaṁyeva pāpakānaṁ akusalānaṁ dhammānaṁ pahānāya adhimatto chando ca vāyāmo ca ussāho ca ussoḷhī ca appaṭivānī ca sati ca sampajaññañca karaṇīyaṁ. точно также этот монах должен приложить дополнительное желание, усилие, старание, воодушевление, неутомимость, осознанность, и бдительность ради отбрасывания этих плохих, неблагих качеств.
Sace pana, bhikkhave, bhikkhu paccavekkhamāno evaṁ jānāti: Но если, рассмотрев это, монах знает:
‘natthi me pāpakā akusalā dhammā appahīnā, ye me assu rattiṁ kālaṁ karontassa antarāyāyā’ti, tena, bhikkhave, bhikkhunā teneva pītipāmojjena vihātabbaṁ ahorattānusikkhinā kusalesu dhammesu. “Во мне нет каких-либо плохих, неблагих качеств, которые не были бы отброшены, и которые могли бы стать помехой для меня, если я сегодня ночью умру” – то тогда ему следует пребывать в этом самом восторге и радости, тренируясь днём и ночью в развитии благих качеств.
Idha pana, bhikkhave, bhikkhu rattiyā nikkhantāya divase patihite iti paṭisañcikkhati: Но, когда ночь подошла к концу, и наступил день, монах тоже рассуждает так:
‘bahukā kho me paccayā maraṇassa—“Этим днём я могу умереть из-за различных причин:
ahi vā maṁ ḍaṁseyya, vicchiko vā maṁ ḍaṁseyya, satapadī vā maṁ ḍaṁseyya; Змея может укусить меня, или скорпион, или многоножка могут ужалить меня,
tena me assa kālakiriyā so mamassa antarāyo. и из-за этого я могу умереть. Это будет помехой для меня.
Upakkhalitvā vā papateyyaṁ, bhattaṁ vā me bhuttaṁ byāpajjeyya, pittaṁ vā me kuppeyya, semhaṁ vā me kuppeyya, satthakā vā me vātā kuppeyyuṁ; Я могу споткнуться и упасть, или моя еда не переварится во мне, или желчь станет спровоцированной, или слизь станет спровоцированной, или острые ветры во мне станут спровоцированными;
tena me assa kālakiriyā so mamassa antarāyo’ti. и из-за этого я могу умереть. Это будет помехой для меня”.
Tena, bhikkhave, bhikkhunā iti paṭisañcikkhitabbaṁ: Этому монаху нужно рассуждать так:
‘atthi nu kho me pāpakā akusalā dhammā appahīnā, ye me assu divā kālaṁ karontassa antarāyāyā’ti. “Есть ли во мне какие-либо плохие, неблагие качества, которые не были отброшены, и которые могут стать помехой для меня, если я сегодня днём умру?”
Sace, bhikkhave, bhikkhu paccavekkhamāno evaṁ jānāti: Если, рассмотрев это, монах знает:
‘atthi me pāpakā akusalā dhammā appahīnā, ye me assu divā kālaṁ karontassa antarāyāyā’ti, tena, bhikkhave, bhikkhunā tesaṁyeva pāpakānaṁ akusalānaṁ dhammānaṁ pahānāya adhimatto chando ca vāyāmo ca ussāho ca ussoḷhī ca appaṭivānī ca sati ca sampajaññañca karaṇīyaṁ. “Во мне есть плохие, неблагие качества, которые не были отброшены, и которые могут стать помехой для меня, если я сегодня днём умру” – то тогда ему следует приложить дополнительное желание, усилие, старание, воодушевление, неутомимость, осознанность, и бдительность ради отбрасывания этих плохих, неблагих качеств.
Seyyathāpi, bhikkhave, ādittacelo vā ādittasīso vā tasseva celassa vā sīsassa vā nibbāpanāya adhimattaṁ chandañca vāyāmañca ussāhañca ussoḷhiñca appaṭivāniñca satiñca sampajaññañca kareyya; Подобно тому, как тот, у кого загорелась бы одежда или волосы на голове, приложил бы дополнительное желание, усилие, старание, воодушевление, неутомимость, осознанность, и бдительность для того, чтобы потушить пламя на его одежде или голове –
evamevaṁ kho, bhikkhave, tena bhikkhunā tesaṁyeva pāpakānaṁ akusalānaṁ dhammānaṁ pahānāya adhimatto chando ca vāyāmo ca ussāho ca ussoḷhī ca appaṭivānī ca sati ca sampajaññañca karaṇīyaṁ. точно также этот монах должен приложить дополнительное желание, усилие, старание, воодушевление, неутомимость, осознанность, и бдительность ради отбрасывания этих плохих, неблагих качеств.
Sace pana, bhikkhave, bhikkhu paccavekkhamāno evaṁ jānāti: Но, если, рассмотрев это, монах знает:
‘natthi me pāpakā akusalā dhammā appahīnā, ye me assu divā kālaṁ karontassa antarāyāyā’ti, tena, bhikkhave, bhikkhunā teneva pītipāmojjena vihātabbaṁ ahorattānusikkhinā kusalesu dhammesu. “Во мне нет каких-либо плохих, неблагих качеств, которые не были бы отброшены, и которые могли бы стать помехой для меня, если я сегодня днём умру” – то тогда ему следует пребывать в этом самом восторге и радости, тренируясь днём и ночью в развитии благих качеств.
Evaṁ bhāvitā kho, bhikkhave, maraṇassati evaṁ bahulīkatā mahapphalā hoti mahānisaṁsā amatogadhā amatapariyosānā”ti. Когда, монахи, осознанность к смерти развита и взращена таким образом, она приносит великий плод и пользу, завершается в бессмертном, имеет бессмертное своим окончанием”.
Dasamaṁ. Десятая.
Sāraṇīyavaggo dutiyo. Глава Сарания Вторая.
Tassuddānaṁ Оглавление
Dve sāraṇī nisāraṇīyaṁ,
bhaddakaṁ anutappiyaṁ;
Nakulaṁ soppamacchā ca,
dve honti maraṇassatīti.